Когда-то давно я сам себя смог убедить, что рисунки на моём теле - не просто рисунки, а нечто большее. Это печати. Обеты. Объяснения меня себе самому же.
Моё механическое сердце означало для меня две линии судьбы, с которыми я захотел завязать узел.
Задумался о том, насколько двусторонняя и двуличная жизнь у меня.
Насколько это сложно, какая от этого польза, какие последствия...
Игра и Медицина.
И я завязал, а теперь не знаю как распутать.
Так сложилось, что мне одновременно и равноценно нравятся две эти стези.
И чем больше я остаюсь на двух этих путях, тем труднее мне выбрать что-то одно.
Но при этом отрезав одну линию, у меня всегда будет в запасе вторая. Такая же любимая как и первая.
Остальные два узора должны будут вырасти в картину из 8 (в идеале) составляющих, по мере того, насколько я буду убеждаться в том, что имею право носить их и помнить о том, почему я их оставил на себе.
А ещё задумалось о том насколько двулична жизнь в одиночестве и отношениях.
В равной степени приспособился и к одному и к другому.
Когда-то я страдал от отношений.
Когда-то от одиночества, в меньшей степени.
При том, что профессия должна обязывать хорошо понимать людей, в глубине этого смысла, я так и не научился этого делать.
Лучше всего мне понятен лишь я сам.
Мне всё ещё явно е хватает доли эмпатии, своеобразной "волны" которую нужно подхватывать от других людей чтобы настроиться на общение с ними.
Когда я не нахожусь в гипоманикальном состоянии я всегда чувствую себя дураком рядом с другими, боюсь сказать глупость, скосноязычить.
А ещё мне чаще стали сниться сны, где я схожу с ума и сам оказываюсь в психиатрической больнице.